Фахим Ильясов

Ташкентская улица Карла Маркса, по моему мнению, получила своё Народное Звание "Бродвей", раз и навсегда, в шестидесятых годах прошлого столетия. А может я ошибаюсь, может уже царские чиновники так звали эту улицу, когда после прогулок на ней, усаживая слегка надменных, но необыкновенно красивых ташкентских барышень в фаэтоны ещё в позапрошлом столетии. Я, в своем рассказе, описываю улицу Карла Маркса середины шестидесятых, то есть в районе девятого- одиннадцатого класса нашей учёбы, а до этой поры нас, кукчинских школяров, с ломающимися и поэтому время от времени переходящими на бас или на писк голосами, убежденных двоечников и троечников, сиё место города Ташкента, абсолютно не интересовало. Граница наших интересов проходила между кинотеатрами "Искра" и "Молодая Гвардия". Пределом наших мечтаний была вожделенная пельменная на улице Кирова, у поворота к кинотеатру "Искра", где пельмени стоили пятьдесят шесть копеек, и граненный стакан какао за десять, или даже меньше, копеек. Как мы мечтали посидеть в этой пельменной совсем как взрослые, но с нашими десятью копейками для покупки билетов на утренний сеанс в одном из вышеназванных кинотеатров, претворить в жизнь эту мечту было невозможно.

Итак, обыкновенный субботний летний вечер на Кукче, несколько повес от безделья курящих в чайхане (вместо чая) сигареты "Прима" купленных вскладчину, мечтали о романтике, им казалось, что романтика есть, только, в книгах и ещё, может быть, "Янги Шахарда", то есть в новой части города. А новая часть города это, кинотеатры, это магазин "Динамо", где продавались китайские кеды за четыре рубля, это мороженое, это ириски "Кис - Кис" и "Золотой Ключик", а также сладкий миндаль в буфете кинотеатра "Искра", буфет "Молодой Гвардии" нам казался более скромным. Но в ту субботу, кто - то высказал крамольную мысль, она звучала приблизительно так, - " Янги Шахарда можно познакомиться с девушками". Именно в этот момент Аннушка пролила масло, но мы об этом и не догадывались, так же как не догадывались о том, что начиная с этого вечера наши буйные головушки неоднократно будут снесены взглядами, жестами, фигурами, ножками и даже речами красавиц разных национальностей, коих было очень и очень много в ту пору в Ташкенте, мир вдруг преобразился, жизнь обрела смысл, пение перепелок в чайхане на "Аклане" звучало как сигнал будильника, а шум и скрип проходящего мимо чайханы восьмого трамвая был звуком трубы зовущей на подвиги. Был всего один вопрос, - " А разрешат ли нам родители вечерний выход Янги Шахарга"?

Родители разрешили, и даже выдали по полтиннику на карманные расходы с приказом, чтобы в десять часов вечера мы были дома. За проезд в трамвае, естественно, никто и не думал платить, ведь на эти деньги ( три копейки) можно выпить из автомата газированную воду с сиропом.

Мы, конечно, бывали "Янги Шахарда", но всё это происходило по утрам и максимум до обеда. А в тот летний жаркий вечер, состоялся наш первый выход в центр Ташкента после шести вечера. Мы, стайка кукчинских щенят, впервые увидели нарядные толпы людей, мы увидели безмятежно прогуливающихся группы девушек, но подойти к ним и познакомиться никто из нас не решался, это было бы поступком приравненным к подвигу Героя Советского Союза, мы видели парней запросто разговаривающих с этими девушками, а мы сами, как дикие , не знающие языка индейцы из племени Мумбо - Юмбо, просто ходили за девушками по пятам, любуясь их фигурами и ножками, а если они и оглядывались на нас, то мы трусливо опускали свои взгляды. Мы тогда впервые увидели вечерний Ташкент, мы впитывали в себя всё, и новые сленговые словечки, выхваченные из разговора парней и девушек, старожилов Бродвея, сквера и парка имени Горького, брали себе на заметку какие - то выражения используемые молодыми парнями, почти нашими ровесниками, для знакомства с девушками, увы, многим из нас так и не удалось освоить способы и методы мгновенного и непринужденного знакомства с девушками, на современном сленге называемого пик апом ( pick up). Мы впервые увидели столько много народу в кафе "Москва", обычно, пустовавшем в утреннее время, мы увидели как из гастронома, что около магазина "Динамо", или "Динамо" располагалось на втором этаже, а на первом был гастроном, выходили мужчины и парни с бутылками в руках, причем бутылки были обернуты в толстую и некрасивую бумагу. Боже, мы даже увидели, что одна из стройненьких девушек, за которыми мы как слепые котята тянулись от кинотеатра "Молодая Гвардия" до сквера, вдруг села с подругами на скамейку и закурила. Мы, впечатлённые красотой и нарядами девушек вечернего Ташкента, и так уже потерявшими от всего увиденного и услышанного дар речи, в тот момент просто были в шоке от поступка девушки, нам это показалось очень смелым поступком для её юного возраста. На Кукче, ни одна из девушек открыто не позволила бы себе закурить, да, откровенно говоря, кукчинские девушки вообще не курили в те годы. Мы тогда впервые заметили разницу как в настроении, так и в одежде людей в вечернее, то есть в досужее время, по сравнению с утренним, рабоче - учебным временем. Может это нам показалось, а может оно так и было, что рубашки и брюки у парней и мужчин были чисты и наглажены, девушки , а с ума сводящие своей красотой девушки, вообще были одеты очень нарядно, нам все нравилось в тех девушках, и их наряды, и белые туфельки, и какие - то сумочки, и прически, и стрижки. Как писал Сергей Довлатов, повело кота на гулянку.

Народ на Бродвее вечернего Ташкента был в приподнятом настроении, все улыбались друг другу, не было никакой агрессии во взглядах людей, любая толпа состоящая как из молодёжи , так и взрослых людей, в тот памятный июньский вечер была сама доброжелательность. Мы прогуливались от "Молодой Гвардии" до сквера, нас притягивала музыка раздающаяся из открытых окон кафе " Дружбы", мы набравшись смелости, даже заглянули внутрь кафе, там было много народу, было много выпивших, но откровенно пьяных мы не видели, мы в тот вечер видели только положительные черты наших горожан, гуляющих по центральным местам нашего города. Через год или два мы сами станем завсегдатаями Бродвея, мы познакомимся со многими старожилами, иногда, перед походом на танцы в парк Горького, мы будем заходить в кафе "Фергана", для того чтобы выпить по стакану портвейна наливаемого из автомата за пятьдесят копеек и закусить холодцом за двадцать копеек из того же автомата, но в кафе "Дружба" мы попадем уже после службы в армии, став студентами, а наш кукчинский друг по имени Ёлчин, через месяц или два после нашего первого "выхода в свет", познакомится с девушкой из Шумиловского городка, мы тогда Шумиловский городок называли, - "Гирт урус махалля", то есть "Чисто русская махалля". И когда Ёлчин поехал провожать свою Надю в Шумиловский городок, то мы очень переживали за него, боялись что его могут просто побить как пришельца в чужую махаллю. Поэтому, после танцев в парке Горького, мы стайкой протиснулись в автобус и поехали вместе с ним, каково же было наше удивление, когда мы встретили на кольце автобуса в Шумиловском городке несколько дружелюбных шумиловских "бандитов" ( так у нас на Кукче говорили про Шумиловцев), оказавшимися студентами ТАШПИ, и угостившими нас сигаретами, и мы, познакомившись с этими ребятами, потом часто пересекались с ними в разных местах Ташкента, но в основном, в центральной части города, мы пронесли своё дружелюбное отношение к ним ( надеюсь, что и они к нам), через все остальные годы, и сейчас, собираясь со своими ребятами в Ташкенте на пловах или других местах, до сих пор с теплотой вспоминаем о тех шумиловцах, а наш кукчинец Ёлчин, с теми студентами шумиловцами, потом учился в ТАШПИ, правда Ёлчин учился на несколько курсов ниже, а потом, уже будучи женатым, Ёлчин и его супруга со своими шумиловскими друзьями лет двадцать подряд вместе встречали Новый Год.

Ёлчин со многими из шумиловцев работал на ТАПОИЧ. И Ёлчин до сих пор дружит с ними, хотя многие из шумиловцев уже уехали из Ташкента.

Тот летний знойный вечер проведенный на Бродвее, принес нам очень много впечатлений и самое главное, положительных эмоций, положительный заряд полученный тогда действует до сих пор, и где бы не приходилось жить, все свои первые выходы в город на новых местах, я сравниваю с тем, нашим ташкентским первым вечерним выходом на Бродвей, с тем первым таинственным чувством того, что все люди окружающие тебя, это свои люди, что все девушки вокруг тебя красавицы, и когда приходится жить в другой стране и другом городе, то , если после первой прогулки в город на новом месте, испытываешь чувства похожие на ташкентские, то это место воспринимается как положительное, место где можно жить и работать, конечно, это новое чувство не идёт ни в какое сравнение с теми ташкентскими эмоциями, но тем не менее, годы командировок проходят в положительной атмосфере.

Р.S. В кафе - пельменная , что у кинотеатра "Искра", мы так и не посидели с ребятами, не посидели как взрослые, то есть наша мечта была принести туда чекушку водки, разлить его на двоих ( сам не пойму, почему на двоих, ведь нас было пятеро пацанов), выпить, и заесть пельменями, предварительно налив в тарелку с пельменями немного уксуса, мы вышеописанную картинку подсмотрели из широкого окна кафе, когда двое мужчин, один из них был корейцем, аппетитно разлили водку в стаканы, аппетитно выпили и не менее аппетитно заели пельменями, а мы, после утреннего просмотра какого - то фильма в кинотеатре "Искра", были голодны и мечтали скорей встать взрослыми и заработать деньги, чтобы сходить в эту пельменную. Увы, после землетрясения, нашу мечту - пельменную снесли.

После службы в армии, мы пятеро кукчинцев пытались претворить нашу детскую мечту в кафе пельменная у старого театра кукол, но эксперимент не удался, не было того ощущения которое мы испытали в девятом классе, увидев через окно пельменной, как двое мужчин с аппетитом выпивают и закусывают. Да и вообще, водка никогда не пользовалась успехом ни у меня, ни у Алика, ни у Батыра Малого, ни у его брата Баха, вот разве что Ёлчин умел и умеет его пить, но в меру.